Из мусульманских регионов Кавказ знаменит не только своими учеными-книжниками, но и адатом (от араб. ’ада, «обычай»). Под последним обычно понимают неписанное местное обычное право, которое наряду с официальной государственной юриспруденцией и опирающимся на универсальные исламские тексты фикхом регулирует поведение мусульман, споры и наказание преступлений среди них. О кавказском адате много писали, начиная с классиков колониальной эпохи (Ф.И. Леонтович, М.М. Ковалевский, Б. Далгат) до историков и этнографов права ХХ в. (А.М. Ладыженский, М.А. Агларов, М. Кемпер). С его резкой критикой выступали местные мусульманские ученые от Ахмада ал-Йамани (XV в.), Мухаммада ал-Кудуки и его учеников (XVII–XVIII вв.) до реформаторов-джадидов ХХ в. Али Каяева и Абу Суфйана Акаева. При обилии источников и литературы история адата полна загадок. Кто заказывал переводы его установленных прецедентом норм на арабский для записи, по крайней мере с XIV в.? Насколько правовые практики, понятия и в целом язык адата испытали влияние универсальной шариатской традиции? Как именно записи адатных соглашений (иттифакат) и составленные из них сборники (дафатир) использовали в мусульманском правосудии? Почему правовые адаты записывали именно боровшиеся с ними мусульманские правоведы, кади и фукаха’? Почему в своих полемических сочинениях против адата они никогда не называют известных им адатных соглашений и сборников? Как адат менялся под влиянием шариатского движения XVII–XIX вв.? Почему входившие в это время в его записи шариатские понятия и нормы всегда идут без ссылок на труды по фикху? Что случилось с адатом под российской колониальной властью и в ходе деколонизации ХХ в.? В лекции Владимир Олегович Бобровников собирается предложить возможные ответы на эти вопросы. Основное внимание будет уделено юридическим практикам мусульманских сообществ XVI–XIX вв. и общественным дискурсам об адате. Лектор опирается на долгий опыт работы с письменными памятниками кавказского адата, сохранившихся в рукописях и надписях на арабском языке из Дагестана XIV – первой трети XX вв. Серьезной ошибкой большинства исследователей адата остается недооценка этих материалов. Конечно, полевые исследования из области исторической антропологии также важны, поскольку целый ряд норм адата продолжает практиковаться. Нельзя выносить кавказский адат за рамки истории, перенося наблюдения из культурной коллективной памяти ХХ в. в прошлое. Арабские переводы и записи позволяют лишь частично реконструировать одновременные им юридические практики адата. Мы никогда не узнаем, как шло судебное разбирательство в доколониальных судах, поскольку упрощенное делопроизводство было введено лишь в заменивших их народных судах Дагестанской области с 1860-х годов. Другой ошибкой является понимание адата как отдельного обычного права, соперничавшего с шариатом и российским государственным правом в рамках то сильного, то слабого правового плюрализма. Источники наоборот показывают адат скорее как неотъемлемую и много менявшуюся часть шариатской юстиции, не возможную без фикха и понимавшуюся в его координатах. В принципе, не только адат, но и фикх не являются правом (Л.Р. Сюкияйнен). Более точно будет понимать первый как правовой обычай, взаимодействовавший с шариатом, а позднее и с российским имперским правом в единой гибридной правовой системе. Лектор: Владимир Олегович Бобровников, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, руководитель Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Института востоковедения РАН, профессор НИУ ВШЭ.